Следующий день...
В декабре 1992 года мы с Людой и тёщей приехали в Израиль и вселились в квартиру, снятую тестем, который приехал заранее - во-первых, чтобы подготовить почву для приезда жены и дочери (мы с Людой познакомились уже после того, как он отчалил в южном направлении, так что первоначально я в списках не числился), а во-вторых, чтоб поглядеть что из себя представляет Израиль, ведь поди знай кто прав на самом деле - советская пропаганда, из-за которой приличные граждане вздрагивали от слова "Тель-Авив", или новые, постсоветские стигмы, восхвалявшие всё заграничное до такой степени, что тому-же Тель-Авиву приписывалось будто там не только молоко без очереди, но и йогурты - такие кефирчики со вкусами разных фруктов, что, конечно-же, правдой быть не могло. Так вот, в случае чего тесть мог быстро шмыгнуть назад, но это чего не произошло, и мы "подтянулись". Квартира была снята обычная 3-комнатная (2-бедрумная, как сказали бы в Сев. Америке), в типичной реховотской 4-этажке на столбах (5-этажке, как сказали бы в Сев. Америке) - конечно же, последний этаж без лифта, чтоб сэкономить лишнюю иммигрантскую копейку, то есть агору. А в квартире был диван, оставшийся от предыдущих жильцов. А за диваном была найдена дохлая крыса бомба голая любовница предыдущего жильца кассета с песнями певицы Гали Атари, которую я потом много раз слушал по пути на работу (а ездил я на автобусе, который собирал по Реховоту и Ришону рабочих завода по сборке кондиционеров), причём слушал не абы на чём, а на настоящем японском плеере Санио, приобретённом незадолго до выезда в супер-крутом коммерческом магазине в центре Днепропетровска! Эх, в наш век айфонов и интернета трудно понять счастье обладателя такой игрушки, но, поверьте, ощущение этого счастья было вполне реальным, что неудивительно - ведь я был советским человеком! Тогда я находился в стадии изучения иврита - хоть ватики (предатели советской родины, приехавшие в семидесятые годы) и не верили, что я только сошёл с трапа, всё-же до высокого уровня было далеко, и в песнях я понимал лишь отдельные слова и фразы - помню, как периодически я начинал понимать то там, то сям, это было очень прикольно - то, что раньше было просто пением на иностранном языке, вдруг обретало смысл! Кассета называлась "До реки один шаг" (или "В шаге от реки"), я несколько лет наслаждался ею, пока она не потерялась.
Прошло много лет, родились и подросли дети, и перед отъездом из Израиля я купил этот альбом на компакте. Сколько ностальгических воспоминаний навеяли эти песни! Они вообще-то о любви, но, слушая их, я снова и снова реально переживаю наши первые месяцы в Израиле: эти необычные улицы с необычными домами и машинами, эти огромные еврейские буквы на магазинах, напоминающие внезапно шагнувшие в реальность пожелтевшие страницы журнала "Советиш геймланд", что хранился в нашем днепропетровском книжном шкафу во втором ряду книг, эти пальмы и шум Средиземного моря, эта бесценная тень от деревьев, возраст которых зачастую всё ещё как у людей, эти растущие прямо на городских улицах апельсины, эти старые частные дома с облезлой штукатуркой и криво лежащими плитами в саду, ведущими от калитки к задней двери, за которой - старомодная кухня и старомодные люди, своими руками делавшие историю этой страны и лично знавшие и работавшие с теми, чьими именами названы центральные улицы городов, эти необычные для советского взгляда дома на столбах, это ощущение, что взрослая жизнь только началась, а детство и школа были только вчера, а не в почти былинные времена, как это видится теперь...
Нашёл на ютубе несколько песен с этого диска - конечно, у вас они никаких ассоциаций с давно ушедшими годами не вызовут, но всё-же оцените голос Гали Атари - пожалуй, это красивейший женский голос, что я слышал (уж не знаю почему, но у евреев йеменского происхождения чаще, чем должно было быть по статистике, встречаются дивные голоса). В первой из этих песен совершенно нереальное гитарное соло - нет, не по технике исполнения (оно не быстрое), а по той волне воспоминаний, что охватывает меня каждый раз, когда его слышу; этот нехитрый гитарный проигрыш будто содержит в себе весь тот, мой Израиль: